Неточные совпадения
Заметив
в себе желание исправить эту погрешность и получив на то согласие
господина градоначальника, я с должным рачением [Раче́ние — старание, усердие.] завернул голову
в салфетку и
отправился домой.
Покамест слуги управлялись и возились,
господин отправился в общую залу.
Только что храпенье Ильи Ильича достигло слуха Захара, как он прыгнул осторожно, без шума, с лежанки, вышел на цыпочках
в сени, запер
барина на замок и
отправился к воротам.
Проберешься ли цело и невредимо среди всех этих искушений? Оттого мы задумчиво и нерешительно смотрели на берег и не торопились покидать гостеприимную шкуну. Бог знает, долго ли бы мы просидели на ней
в виду красивых утесов, если б нам не были сказаны следующие слова: «
Господа! завтра шкуна
отправляется в Камчатку, и потому сегодня извольте перебраться с нее», а куда — не сказано. Разумелось, на берег.
Дамы пойдут
в сад и оранжерею, а
барин с гостем
отправились по гумнам, по полям, на мельницу, на луга.
«Помните того парня,
господа, что убил купца Олсуфьева, ограбил на полторы тысячи и тотчас же пошел, завился, а потом, не припрятав даже хорошенько денег, тоже почти
в руках неся,
отправился к девицам».
Стряпуха умерла; сам Перфишка собирался уж бросить дом да
отправиться в город, куда его сманивал двоюродный брат, живший подмастерьем у парикмахера, — как вдруг распространился слух, что
барин возвращается!
Чертопханов толкнул его ногою, примолвив: «Вставай, ворона!» Потом отвязал недоуздок от яслей, снял и сбросил на землю попону — и, грубо повернув
в стойле послушную лошадь, вывел ее вон на двор, а со двора
в поле, к крайнему изумлению сторожа, который никак не мог понять, куда это
барин отправляется ночью, с невзнузданною лошадью
в поводу?
Староста сперва проворно соскочил с лошади, поклонился
барину в пояс, промолвил: «Здравствуйте, батюшка Аркадий Павлыч», — потом приподнял голову, встряхнулся и доложил, что Софрон
отправился в Перов, но что за ним уже послали.
А после обеда Маше дается 80 кол. сер. на извозчика, потому что она
отправляется в целых четыре места, везде показать записку от Лопухова, что, дескать, свободен я,
господа, и рад вас видеть; и через несколько времени является ужасный Рахметов, а за ним постепенно набирается целая ватага молодежи, и начинается ожесточенная ученая беседа с непомерными изобличениями каждого чуть не всеми остальными во всех возможных неконсеквентностях, а некоторые изменники возвышенному прению помогают Вере Павловне кое-как убить вечер, и
в половине вечера она догадывается, куда пропадала Маша, какой он добрый!
Архип взял свечку из рук
барина, отыскал за печкою фонарь, засветил его, и оба тихо сошли с крыльца и пошли около двора. Сторож начал бить
в чугунную доску, собаки залаяли. «Кто сторожа?» — спросил Дубровский. «Мы, батюшка, — отвечал тонкий голос, — Василиса да Лукерья». — «Подите по дворам, — сказал им Дубровский, — вас не нужно». — «Шабаш», — примолвил Архип. «Спасибо, кормилец», — отвечали бабы и тотчас
отправились домой.
—
В ближний город, — отвечал француз, — оттуда
отправляюсь к одному помещику, который нанял меня за глаза
в учители. Я думал сегодня быть уже на месте, но
господин смотритель, кажется, судил иначе.
В этой земле трудно достать лошадей,
господин офицер.
В десятом часу утра камердинер, сидевший
в комнате возле спальной, уведомлял Веру Артамоновну, мою экс-нянюшку, что
барин встает. Она
отправлялась приготовлять кофей, который он пил один
в своем кабинете. Все
в доме принимало иной вид, люди начинали чистить комнаты, по крайней мере показывали вид, что делают что-нибудь. Передняя, до тех пор пустая, наполнялась, даже большая ньюфаундлендская собака Макбет садилась перед печью и, не мигая, смотрела
в огонь.
На это тратилась его жизнь. Это был Измайлов на маленьком размере, князь Е. Грузинский без притона беглых
в Лыскове, то есть избалованный, дерзкий, отвратительный забавник,
барин и шут вместе. Когда его проделки перешли все границы, ему велели
отправиться на житье
в Пермь.
В половине декабря состоялось губернское собрание, которое на этот раз было особенно людно. Даже наш уезд, на что был ленив, и тот почти поголовно поднялся, не исключая и матушки, которая, несмотря на слабеющие силы,
отправилась в губернский город, чтобы хоть с хор послушать, как будут «судить» дворян. Она все еще надеялась, что
господа дворяне очнутся, что начальство прозреет и что «злодейство» пройдет мимо.
Пароход мог
отправиться только
в конце апреля. Кстати, Харитина назвала его «Первинкой» и любовалась этим именем, как ребенок, придумавший своей новой игрушке название. Отвал был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики не было. Так хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил и сделал поворот, чтобы идти вверх по реке, к пристани прискакал какой-то
господин и отчаянно замахал руками. Это был Ечкин.
Подпольный человек восклицает: «Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки
в бок и скажет нам всем: а что,
господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного раза ногой, прахом, единственно с той целью, чтобы все эти логарифмы
отправились к черту и нам опять по своей глупой воле пожить!» У самого Достоевского была двойственность.
В городе Кишкин знал всех и поэтому прямо
отправился в квартиру прокурора. Его заставили подождать
в передней. Прокурор, пожилой важный
господин, отнесся к нему совсем равнодушно и, сунув жалобу на письменный стол, сказал, что рассмотрит ее.
— Ничего не могу поделать для вас,
господин студент, ровно ничего, покамест вы не представите всех требуемых бумаг. Что касается до девицы, то она, как не имеющая жительства, будет немедленно отправлена
в полицию и задержана при ней, если только сама лично не пожелает
отправиться туда, откуда вы ее взяли. Имею честь кланяться.
— Да, он всегда желал этого, — произнес, почти с удивлением, Постен. — Но потом-с!.. — начал он рассказывать каким-то чересчур уж пунктуальным тоном. — Когда сам
господин Фатеев приехал
в деревню и когда все мы — я, он, Клеопатра Петровна — по его же делу
отправились в уездный город, он там,
в присутствии нескольких
господ чиновников, бывши, по обыкновению,
в своем послеобеденном подшефе, бросается на Клеопатру Петровну с ножом.
— Прекрасно-с! И поэтому, по приезде
в Петербург, вы возьмите этого молодого человека с собой и
отправляйтесь по адресу этого письма к
господину, которого я очень хорошо знаю; отдайте ему письмо, и что он вам скажет: к себе ли возьмет вашего сына для приготовления, велит ли отдать кому — советую слушаться беспрекословно и уже денег
в этом случае не жалеть, потому что
в Петербурге также пьют и едят, а не воздухом питаются!
— Нет, бог с ним! Что, я и свое ем, — сказал он, улыбнувшись, и затем, поклонясь
господам,
отправился к себе
в избу.
Эта игра кончилась наконец тем, что ходоки как-то пробрались во двор господского дома как раз
в тот момент, когда Евгений Константиныч
в сопровождении своей свиты
отправлялся сделать предобеденный променад.
В суматохе, происходившей по такому исключительному случаю, Родион Антоныч прозевал своих врагов и спохватился уже тогда, когда они загородили дорогу
барину. Картина получилась довольно трогательная: человек пятнадцать мужиков стояли без шапок на коленях, а говорки
в это время подавали свою бумагу.
Не одна она оплакивала разлуку: сильно горевал тоже камердинер Сашеньки, Евсей. Он
отправлялся с
барином в Петербург, покидал самый теплый угол
в дому, за лежанкой,
в комнате Аграфены, первого министра
в хозяйстве Анны Павловны и — что всего важнее для Евсея — первой ее ключницы.
Она подсела к мужу — и, дождавшись, что он остался
в дураках, сказала ему: «Ну, пышка, довольно! (при слове „пышка“ Санин с изумлением глянул на нее, а она весело улыбнулась, отвечая взглядом на его взгляд и выказывая все свои ямочки на щеках) — довольно; я вижу, ты спать хочешь; целуй ручку и
отправляйся; а мы с
господином Саниным побеседуем вдвоем».
Но наступает время, когда и травля начальства и спектакли на открытом воздухе теряют всякий интерес и привлекательность. Первый курс уже
отправляется в отпуск. Юнкера старшего курса, которым осталось день, два или три до производства, крепко жмут руки своим младшим товарищам, бывшим фараонам, и горячо поздравляют их со вступлением
в училищное звание
господ обер-офицеров.
— Я вместе с
господином Тулузовым часа
в два ночи
отправился в указанный им дом…
Маланья, не получившая от родителя ни копейки из денег, данных ему Ченцовым, и даже прибитая отцом, задумала за все это отомстить Аксинье и
барину, ради чего она набрала целое лукошко красной морошки и
отправилась продавать ее
в Синьково, и так как Екатерина Петровна, мелочно-скупая, подобно покойному Петру Григорьичу,
в хозяйстве, имела обыкновение сама покупать у приходящих крестьянок ягоды, то Маланья, вероятно, слышавшая об этом, смело и нагло вошла
в девичью и потребовала, чтобы к ней вызвали барыню.
Знали, что у меня
в городе есть знакомство, что я тотчас же
отправлюсь отсюда к
господам и рядом сяду с этими
господами, как ровный.
Между тем Фома, на другой же день, соскучившись у
господина Бахчеева, простил дядю, приехавшего с повинною, и
отправился обратно
в Степанчиково.
Она строго запретила сказывать о своем приезде и, узнав, что
в новом доме, построенном уже несколько лет и по какой-то странной причуде
барина до сих пор не отделанном, есть одна жилая, особая комната, не занятая мастеровыми,
в которой Михайла Максимович занимался хозяйственными счетами, —
отправилась туда, чтоб провесть остаток ночи и поговорить на другой день поутру с своим уже не пьяным супругом.
—
Отправляйтесь, — решил Проктор, — а я с ребятами тоже посижу
в баре. Надеюсь, вы с нами? Помните о ночлеге. Вы можете ночевать на «Нырке», если хотите.
Я
отправился в редакцию «Кошницы», которая помещалась
в Троицком переулке. Бельэтаж. Двери отворил лакей,
в переднюю выбежали два ирландских сеттера — вообще совсем другое, чем у Ивана Иваныча. Редакция помещалась
в квартире издателя, который и принял меня. Это был
господин под тридцать лет, южного типа, безукоризненно одетый и сиявший брильянтами.
Только обойдя всех адвокатов, Брагин вспомнил, что Михалко и Архип были
в городе, и
отправился их разыскивать. Брагины всегда останавливались
в гостинице с номерами для
господ проезжающих, и отыскать их Гордею Евстратычу было нетрудно. Михалко был дома, но спал пьяный, а Архип оказался
в больнице.
Кирша пошел седлать своего коня, и через четверть часа наши путешественники
отправились в дорогу. Алексей не отставал от своего
господина; а запорожец, держась левой стороны проезжего, ехал вместе с ним шагах
в десяти позади. Несколько уже раз незнакомый посматривал с удивлением на его лошадь.
Меж тем наши путешественники подъехали к деревне,
в которой намерены были остановиться. Крайняя изба показалась им просторнее других, и хотя хозяин объявил, что у него нет ничего продажного, и, казалось, не слишком охотно впустил их на двор, но Юрий решился у него остановиться. Кирша взялся убрать коней, а Алексей
отправился искать по другим дворам для лошадей корма, а для своего
господина горшка молока,
в котором хозяин также отказал проезжим.
Боярыня, оставшись вдовою с одним малолетним сыном Дмитрием Юрьевичем, батюшкою покойного моего
господина,
отправилась в свою закамскую отчину, и ровно десять лет о той старушке слуху не было.
Я поехал на Знаменскую. Швейцар сказал мне, что
господин Красновский еще не вернулись, и я
отправился на третий этаж. Мне отворил дверь высокий, толстый, бурый лакей с черными бакенами и сонно, вяло и грубо, как только лакей может разговаривать с лакеем, спросил меня, что мне нужно. Не успел я ответить, как
в переднюю из залы быстро вошла дама
в черном платье. Она прищурила на меня глаза.
Для этого она, не откладывая времени,
отправилась по конторам, чтобы спросить там, нет ли
в виду мест гувернантки, и вошла
в первую попавшуюся ей из таковых контор, где увидала кривого и безобразного
господина, сидевшего за столом и что-то такое писавшего.
Она сообразила, что ей лучше всего отыскать того
господина, который первый к ней приходил и которого она, сколько ей помнилось, видела раз выходящим из одного большого дома на дворе, где он, вероятно, и жил. Жидовка решилась
отправиться в этот дом.
Стой! — скрыпучие колесы замолкли, пыль улеглась; казаки Орленки смешались с своими земляками и, окружив телеги, с завистью слушали рассказы последних про богатые добычи и про упрямых
господ села Красного, которые осмелились оружием защищать свою собственность; между тем некоторые
отправились к роще, возле которой пробегал небольшой ручей, чтоб выбрать место, удобное для привала; вслед за ними скоро тронулись туда телеги и кибитки, и, наконец, остальные казаки, ведя
в поводу лошадей своих…
Зная,
в чем дело, и не желая заставить ждать Андрея Филипповича,
господин Голядкин вскочил с своего места и, как следует, немедленно засуетился на чем свет стоит, обготовляя и обхоливая окончательно требуемую тетрадку, да и сам приготовляясь
отправиться, вслед за тетрадкой и Андреем Филипповичем,
в кабинет его превосходительства.
— Ты… ты, братец… ты, верно, ошибаешься, братец. Это я. Я, братец, приглашен; я на обед, — проговорил
господин Голядкин, сбрасывая шинель и показывая очевидное намерение
отправиться в комнаты.
Простите за тривиальное словцо, но мне было не до высокого слога… потому что ведь все, что только ни было
в Петербурге, или переехало, или переезжало на дачу; потому что каждый почтенный
господин солидной наружности, нанимавший извозчика, на глазах моих тотчас же обращался
в почтенного отца семейства, который после обыденных должностных занятий
отправляется налегке
в недра своей фамилии, на дачу; потому что у каждого прохожего был теперь уже совершенно особый вид, который чуть-чуть не говорил всякому встречному: «Мы,
господа, здесь только так, мимоходом, а вот через два часа мы уедем на дачу».
Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки
в боки и скажет нам всем: а что,
господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы
отправились к черту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!
Слуга
отправился за перегородку и скоро вернулся с стаканом чаю, связкой городских котёлок и сливочником на железном подносе.
Барин принялся пить чай, но не успел он отхлебнуть двух глотков, как
в соседней комнате послышался стук вошедших людей и чей-то пискливый голос спросил...
Возвратясь
в свой нумер, Хозаров тотчас же оделся, взял с собой почтовой бумаги, сургуч, печать и
отправился в кофейную, где
в самой отдаленной комнате сочинил предложение, которое мы прочтем впоследствии. Письмо было отправлено с чудным малым, которому поручено было назваться крепостным камердинером и просить ответа; а если что будут спрашивать, то ни себя, ни
барина не ударить лицом
в грязь.
В скором времени сам владетель села Кузьминского стал приготовляться
в дорогу. За всеми этими хлопотами он, конечно, не мог не забыть сиротки и, без сомнения, вернулся бы
в Петербург, не вспомнив даже о намерении пристроить бедную сиротку, если б один совершенно неожиданный случай не навел его опять на прежнюю мысль. Доложили, что мужички пришли и просят позволения лично поговорить с его милостью.
Барин отправился в прихожую, где крестьяне
в молчании ожидали его появления.
Я
отправился к Софье Николаевне. Когда я вошел к ней, она стояла посреди комнаты и прощалась с каким-то высоким и плотным
господином. «Как вы хотите, — говорил он густым и зычным голосом, — он не безвредный человек, он бесполезный человек; а всякий бесполезный человек
в благоустроенном обществе вреден, вреден, вреден!»
Бобоедов (входит).
Господин Синцов, вы сейчас
отправитесь в город.